Начало здесь http://proza.ru/2024/08/31/817
Когда Вигем Мауэр руководил страной (а был он у власти аш 284 дня, придя к ней в результате совсем небольшой революции), однажды прибыв в штаб военно-революционного комитета, он услышал случайно оброненную дежурным-телефонистом в разговоре по телефону фразу: «Мы с просто людьми из народа не разговариваем».
- То есть как это так? – с возмущением вопросил милорд, - И это говорит активист народной революции?!
- Эта фраза, товарищ Мауэр, вырвана из контекста, - оправдывался дежурный, - Вы не так всё поняли. Просто какой-то мальчишка-бездельник постоянно названивает нам из телефонов-автоматов, расположенных в разных концах города. И абсолютно не даёт работать. Долго не говорит, умный мерзавец, боится, что просчитаем. И тут же немедленно смывается. Когда же мы пытаемся выяснить его личность в разговоре, неизменно отвечает, что он – просто человек из народа.
- И что говорит?
- На этот раз, что, якобы, под здание комитета заложена бомба.
- А если она действительно заложена? А если это правда?! Вы проявляете поразительнейшее легкомыслие в то время, как в стране буквально на каждом шагу орудуют агенты ООБКД, а войска мятежного принца Эммануэля приближаются к столице по подземным ходам. Дайте-ка мне трубку. Сейчас я покажу, как следует разговаривать с людьми из народа, - далее же обратился к звонившему, - С вами, товарищ, разговаривает глава народно-демократической республики товарищ Мауэр.
На том конце провода раздалось подозрительное молчание. Видимо, собеседник не мог прийти в себя от такой высокой чести.
- Да вы не стесняйтесь, - подбодрил его милорд, - привыкайте. Это короли и принцы никого не принимали. А мы – члены нового правительства для народа всегда свободны.
- Я постараюсь, - не уверенно отозвался его собеседник.
- Так вы говорите, бомба заложена? Тут же примем меры. Спасибо за сигнал. А как зовут нашего спасителя? Только не говорите, что вы – просто человек из народа, и у вас нет титулов и званий. Но имя-то у вас есть?
- Жульен Селестрро, - немного помедлив, ответил тот.
- Жульен Селестрро? Прекрасно! Я вас запомню, товарищ Жульен.
Милорд и в самом деле не забыл своего «спасителя». Бомбы, правда обнаружено не было, но это Мауэра не особенно смутило, лишь бы предоставился удобный случай поиграть в демократию и восстановить свою, пошатнувшуюся уже к тому времени, репутацию в народе.
Вскоре Мауэр принял все меры к розыску активиста. И обнаружил его на строительстве баррикад, которые возводили жители, готовясь к обороне города от войск мятежного Эммануэля, которые, как поговаривали, были уже на подходе. С толпой журналистов милорд окружил своего спасителя. Им оказался белобрысый парень лет пятнадцати.
- Вот наш пронсельванский Гаврош – просто человек из народа, чья бдительность, проявленная своевременно, спасла жизнь не только лично мне, но и всем членам нашего народного правительства, - соврал Мауэр.
Жульен сначала застеснялся столь пристальному вниманию, смотрел себе под ноги и застенчиво отворачивался. И хотел по началу даже сбежать, прикрывая лицо и сдвигая на глаза свою чудаковатую шляпу, которую почему-то носил. Лепетал что-то, что он сегодня особенно плохо выглядит и не может проводить пресс-конференцию из-за приступов мигрени (и где только выучился таким словам). Но под напором внезапно нахлынувшей на него славы, всё-таки сдался, быстро освоился, обнаглел и, сражая всех ослепительной улыбкой, даже прочёл свои любимые стихи:
В боях за честь, за веру, за свободу,
Они идут на риск, забыв про страх,
Их души горят словно звезды ночью,
Они за правду — в жизни и в мечтах.
Пусть их сердца терзают боль и холод,
Их дух не сломлен в смерти и тюрьме,
И борются они, забыв про голод,
Чтоб грядущим поколеньям жить в весне.
Они — маяк в бушующем потоке,
Их воля вдохновит народ.
Их подвиг против недругов жестоких,
Мы помним их, неся свободы зонт.
Лицо улыбающегося трогательного Жуля с обворожительными ямочками на щеках, сразившего всех своей простотой, ребяческой непосредственностью и наивной доверчивостью, не сходило с экранов теленовостей и со страниц газет с тех пор. А милорд даже злился от того, что его политическая фигура значительно проигрывала на его фоне:
«И что в этом щенке такого, что в него все вцепились? И природная харизма откуда-то взялась. Ведь ни кожи не было, ни рожи!»
Да, Мауэр продержался у власти 284 дня, по прошествии которых пронсельванский лиор, необеспеченный ничем, стремительно рухнул на рынке ценных бумаг. И падение национальной валюты было страшным для экономики и граждан этой страны – мыльный пузырь лопнул. Уровень цен на товары и услуги резко и неконтролируемо увеличивался с каждым днём. И процесс этот не мог остановить никто. В состоянии отчаяния пронсельванский парламент принял решение обратиться с просьбой к Гессору Грандескки вернуться в страну для продолжения управления государством, прерванного в связи с переворотом. По этому поводу экс-королю было послано сто двадцать четыре слёзных письма. На сто двадцать пятую просьбу Гессор VI наконец-то ответил согласием.
КОНЕЦ